Гархаллокс огляделся. Первый министр Гавэн куда-то исчез. Его величество Ганелон Милостивый будто в глубокой задумчивости сидел в своем кресле, держа в руках только что поданный ему кубок, полный вина. Гархаллокс подошел ближе к Рубиновому Мечнику, возвышающемуся над почтительной толпой. Аллиарий мгновенно отреагировал на него, повернувшись и одарив улыбкой. Гархаллокс ответил тем же, присовокупив к улыбке еще и поклон; причем секунду спустя осознал, что сделал это не совсем по собственной воле. Чувство, заставившее его почтительно поклониться, принадлежало не ему, а эльфу. Только поняв это, архимаг вдруг ощутил страх, разогнавший теплую муть искусственного спокойствия в его груди.

Аллиарий уже говорил с кем-то еще, а Гархаллокс начал пятиться, потом повернулся и пошел быстрее. Прочь, прочь отсюда! Пока эти нелюди не заставили его сделать что-нибудь еще… Страх его рос по мере того, как он удалялся от Рубинового Мечника. Незримые нити эльфийской паутины коснулись и его — он чувствовал то, чего не хотел, делал то, о чем даже и не подумал бы раньше.

Он склонил свою голову перед эльфом! Не из дипломатических соображений, не из трусости и покорности, а потому что так захотел эльф. Один из Высокого Народа. Тот-кто-смотрит.Древний и лютый враг человечества. Куда подевалась та ненависть, привычная и тяжелая, не дававшая ему покоя долгие годы?!

Гархаллокс остановился посреди пиршественного зала. Потом спохватился и, чтобы не привлекать внимания, уселся за стол, на первое попавшееся свободное место. Теперь он уже не хотел покинуть зал. Ведь он вспомнил о своей ненависти только сейчас… Только сейчас, впервые с момента пришествия во дворец Высокого Народа! Неужели люди так слабы перед Высоким Народом, что могут ненавидеть лишь издали? А стоит им попасться эльфу на глаза, как воля их расползается болотной тиной? Этого просто не может быть.

«Наши предки сражались с ними. Наши предки убивали их, — думал архимаг. — Наши предки победили их! Может, воля предков была сильнее нашей? Может, мы уже разучились ненавидеть по-настоящему за долгие века ложного спокойствия и мира? Если это так — никакая магия, никакие армии не помогут нам совершить то, что мы должны совершить…»

И тут рядом с ним послышалась возня. Граф Панийский, до этого времени мирно почивавший, уткнувшись багровой мордой в блюдо с костями, поднял голову и вялым движением смахнул с плеши пожухлый капустный лист.

Гархаллокс брезгливо поморщился.

Граф, промычав что-то, покрутил головой в разные стороны и уставился на архимага. Гархаллокс хотел было отодвинуться, но неожиданно заметил, что глаза едва очнувшегося пьяницы ясны.

— Ты встревожен, мой друг? — вкрадчиво осведомился граф Панийский.

Когда сэр Эрл и Принц Хрустального Дворца Орелий вошли в бальный зал, из многих пар там кружилась только одна — несмотря на то, что мелодия, которую играли музыканты, заставляла сердца людей биться сильнее, а ноги — пускаться в пляс.

Хранитель Поющих Книг Лилатирий, Глядящий-Сквозь-Время и принцесса Лития скользили друг вокруг друга так грациозно, так изящно то сплетались в одно целое, то расходились на расстояние вытянутой руки, подчиняясь переливам прекрасной мелодии, что танцевать рядом с ними казалось совершеннейшим кощунством. Танец вел эльф. Он искусно направлял движения принцессы и каждым своим па виртуозно подчеркивал па Литии. Несоразмерная разница в росте юной девушки и эльфа нисколько не выглядела гротеском; напротив, она придавала красоте танца восхитительную фантастичность.

Горный рыцарь остановился как вкопанный. Вокруг него зашептались, переглядываясь, но вряд ли он слышал это и уж наверняка не видел направленных в его сторону взглядов. Глаза Эрла следовали за движениями возлюбленной не отрываясь.

Музыка все лилась и лилась — хотя давно уже пора было сделать паузу, чтобы дать отдохнуть партнерам. Или это только так казалось горному рыцарю?..

Он даже не вздрогнул, когда на его плечо опустилась большая ладонь.

— О… — сочувственно проговорил принц Орелий. — Могу поклясться золотыми хвостами птиц Тиу, что вам небезразлична эта обворожительная юная особа.

Сэр Эрл вынужден был прокашляться, чтобы его голос стал слышным.

— Это всего только танец, — сказал он. — Разве ее высочество могла отказать высокому гостю в удовольствии составить пару?

— Я более чем уверен: так оно и есть, — ответил принц Орелий. — Иначе и быть не может. Не прошло и часа, как я здесь, но уже столько слышал о вас, что полностью убедился: если кого-то по праву можно считать самым блистательным рыцарем королевства — то только вас. Ваше выступление на Турнире Белого Солнца поразило всех зрителей, а ваша красота удивляет даже меня. Поверьте, уж кому как не Высокому Народу разбираться в красоте. Вы лучший представитель своей расы из тех, кого я видел. А я видел многих славных воинов за те долгие тысячелетия, пока наши народы живут рядом.

— Благодарю вас, принц, — ответил Эрл, не отводя взгляда от принцессы, — но вы слишком любезны.

— Я искренен, — сказал Орелий. — Эльфы не знают, что такое ложь. Она нам ни к чему, ложь — удел слабых и несвободных.

Музыка стихла. И горный рыцарь рванулся вперед намного стремительнее, чем то позволяли приличия. Он подоспел к Литии тогда, когда Лилатирий, приложив обе руки к сердцу, склонился перед принцессой в изящнейшем поклоне:

— Ваше высочество, милость, которая позволила вам даровать мне танец, сравнима только с милостью благодатного дождя, пролившегося на иссушенные жестоким солнцем земли.

Горного рыцаря Глядящий-Сквозь-Время встретил вежливым кивком.

— Я счастлив приветствовать безусловного победителя Турнира Белого Солнца, — сказал Хранитель Поющих Книг. — И победителя сердца прекраснейшей из юных красавиц этого королевства.

Матовый взгляд Лилатирия ласковым шелком лег на лицо Эрла, но глаза рыцаря яростно сверкнули в ответ.

— Благодарю вас, — довольно сухо проговорил сэр Эрл. — Вы позволите похитить у вас ее высочество?

— О, если б я имел право сказать: «нет»! — шутливо вскинул вверх руки Хранитель Поющих Книг.

— Не правда ли, господин Лилатирий чрезвычайно мил? — обмахивая ладошкой раскрасневшееся лицо, заговорила Лития.

— Господин Лилатирий весьма любезен, — без особой на то охоты согласился сэр Эрл, бережно беря за руку возлюбленную. — Могу ли я поговорить с вами наедине, ваше высочество?

— Но, сэр Эрл… — смешалась вдруг Лития, — я…

— Мне необходимо сообщить вам кое-что важное, — сказал горный рыцарь, в конце фразы чистый его голос снова стал хриплым.

У принцессы едва заметно дрогнули губы.

— Но, сэр Эрл… Эрл… — договорила она, — я и следующий танец обещала господину Лилатирию.

Эрл невольно отступил на шаг, выронив из своих ладоней руку принцессы. Ответ Литии подействовал на него как пощечина. Горный рыцарь на какое-то мгновение потерял себя в пространстве. Растерянно он обвел взглядом притихший зал, но не увидел ничего, кроме мутных разноцветных мазков. Лишь одно лицо остановило на себе его внимание: спокойное и серьезное лицо болотника Кая. Рыцарь Болотной Крепости Порога стоял у стены, скрестив руки на груди, и вроде бы не смотрел в их сторону.

— Ваше высочество, — повторил Эрл, — я прошу тебя…Принцесса опустила голову. Заигравшая вновь музыка избавила ее от необходимости отвечать. Хранитель Поющих Книг Лилатирий подал ей руку, и они закружились в танце. Сэр Эрл отступил еще на шаг. Обернувшись, он поискал глазами принца Орелия, словно ожидая от него поддержки, но Танцующий-На-Языках-Агатового-Пламени уже беседовал с кем-то в другом углу зала.

Несколько шагов рыцарь Горной Крепости прошел точно во сне, ссутулясь и нетвердо ставя ногу. Перед ним расступались, давая дорогу. Тихий шепот шелестящим шлейфом следовал за ним. Высокая фигура эльфа в светло-алом плаще неслышно выросла на пути рыцаря.

Эрл остановился, хотя Аллиарий сделал движение, говорившее о его намерении вежливо посторониться.